Отрасль ждет принятия Закона об аквакультуре, который заполнит правовой вакуум и поможет привлечь инвесторов
"Аквакультура сегодня никак не регулируется. Представьте, мы купили мальков, выпустили их в пруд на нагул, а изъять большую рыбу уже нельзя, потому что с юридической точки зрения она нам не принадлежит. И как нам быть?" — горячится один из российских рыбоводов. И его правовой казус отнюдь не уникальный.
На прошлой неделе участники рынка аквакультуры вынесли на публичное обсуждение на сайте Росрыболовства новый законопроект, который призван создать основы функционирования отрасли, привлечь в нее крупных инвесторов. Фактически можно говорить о создании новой отрасли, которая будет обеспечивать страну выращенной рыбой.
Искусственное разведение водных биоресурсов (аквакультура) — необходимость современного общества. Мировой общий допустимый улов (ОДУ), который не повредит биологической популяции рыб и морепродуктов, не должен превышать 95–100 млн тонн в год. Между тем потребление рыбопродукции уже достигло 160 млн тонн и с каждым годом увеличивается. Недостающие объемы приходится восполнять с помощью аквакультуры. За последние десять лет ее производство выросло в 2,4 раза, а доля в общем объеме рыбопродукции увеличилась с 17 до 38%.
Неоспоримое первенство по объемам выращенной рыбы, водных животных, растений и водорослей занимает Китай — за 20 лет он утроил свои показатели. Сегодня КНР выращивает почти 43 млн тонн рыбы и морепродуктов (см. график). Также активно развивают направление аквакультуры другие государства Азиатско-Тихоокеанского региона — Южная Корея, Япония; страны Западной Европы — Норвегия, Франция, Италия; а также Канада, Австралия и Южная Америка.
Сравнивать Россию с ведущими игроками просто неловко — доля наших рыбоводов на мировом рынке составляет всего 0,2%; разница между выловленным объемом биоресурсов (в 2010 году — 4 млн тонн) и выращенным (130 тыс. тонн) — более чем внушительная. Из действующих на отечественном рынке 2,5 тыс. предприятий, специализирующихся на аквакультуре, многие за год не производят столько, сколько вылавливает одно рыболовецкое судно в день. В то время как в странах с развитой аквакультурой объемы рыболовства и рыбоводства сопоставимы: по совокупной стоимости продукция рыболовства в мире дает 91,2 млрд долларов, а аквакультура — 78,8 млрд.
И вот отечественные рыбоводы решили заявить о себе. В Росрыболовстве уже пообещали, что, как только Закон об аквакультуре, который весной был одобрен Госдумой в первом чтении и должен быть принят до конца года, заработает, в отрасль начнут приходить инвесторы, и в ней произойдет взрывной рост.
Что нового
О необходимости введения Закона об аквакультуре еще в 2006 году говорил Дмитрий Медведев, бывший тогда первым вице-премьером. Отметив низкое развитие сегмента, Медведев выступил с инициативой выделить аквакультуру в самостоятельную отрасль и разработать для нее нормативно-правовую базу. В 2007 году аквакультура была включена в нацпроект по развитию АПК — с тех пор законопроект пребывал в стадии разработки и вот теперь выходит на финишную прямую.
Прежде всего в новом законе аквакультура выделяется в самостоятельный вид деятельности, независимый от рыболовства и сельского хозяйства. Пока же путаница в регулировании отрасли, оборачивающаяся невозможностью ее финансирования, возникает из-за того, что, с одной стороны, аквакультура регулируется Законом о рыболовстве, так как объектом ее деятельности является рыба и морепродукты; с другой — рыбоводов считают сельхозпроизводителями, потому что по принципам ведения их бизнес похож на животноводство. В новом законе расшифровываются основные понятия аквакультуры и ее виды: садковая, пастбищная и др. Это также важно для составления бизнес-плана по развитию проектов. «Нововведение дает участникам рынка преимущество в общении с банками», — говорит руководитель аналитического центра Федерального агентства по рыболовству (ФАР) Тимур Митупов. По его словам, до последнего времени рыбоводы не могли объяснить банкам, чем они занимаются. Теперь при заполнении кредитных документов аквакультуре будет присвоен специальный код.
Закон об аквакультуре пытается разрешить и другие проблемы отрасли. Прежде всего это касается сроков аренды и механизмов предоставления рыбоводного участка. Отдельной статьей в законе выделяется регулирование права на многолетнее пользование участком. Сегодня это ключевой момент для отрасли. Если для рыболовства уже существует практика закрепления участка аренды сроком до 20 лет, то для аквакультуры подобного нет. Именно по этой причине инвесторы и не шли в этот бизнес, так как они не могли определить горизонт планирования. Теперь рыбоводы получат возможность пользоваться участком 25 лет и предоставлять его в залог банкам.
Следующий больной вопрос, который решает закон, — это права собственности. Сегодняшняя ситуация абсурдна: в водоемах разрешалось только выращивать рыбу. Все водные биоресурсы квотируются согласно ОДУ, поэтому контролирующие органы разрешают только производить рыбу, но не изымать ее из водоемов. Теперь участки становятся многофункциональными. Можно быть и рыболовом и рыбоводом одновременно: на арендованном участке вылов рыбы останется по установленным квотам, а выращивание, переработка и реализация возможны в любом объеме.
Отдельно в законе оговаривается государственная поддержка. Раньше рыбоводам, как сельхозпроизводителям, входящим в нацпроект АПК, полагалось в основном субсидирование арендной ставки на техническое оборудование. Теперь госпомощь будет более масштабной. С 2012 года предприятиям аквакультуры будут возмещать часть затрат, прежде всего на приобретение рыбопосадочного материала, кормов, ГСМ, затрат на коммунальные платежи.
Однако, как поясняет заместитель начальника управления аквакультуры ФАР Игорь Кузьмин, помимо прав закон устанавливает и обязанности для рыбоводов. Например, по мелиорации, по сохранению водных биоресурсов, мониторингу экологического состояния окружающей среды и охране водного участка. Если в течение двух лет на участке не ведется такая хозяйственная деятельность, то право на владение изымается.
С идеями, но без дорог
Впрочем, даже после того, как Закон об аквакультуре будет принят, вопросы у рыбоводов останутся. Так, в законе не затронута важнейшая проблема — инфраструктура. «От нашего рыбоводческого участка в Карелии три десятка километров приходится преодолевать почти по бездорожью, — рассказывает генеральный директор компании “Русское море — аквакультура” Инна Гольфанд. — Нам еще повезло, что на нашем участке есть электричество, можно поставить береговую базу. Но в России множество участков, которые идеально подходят по климатическим и биологическим условиям для разведения рыбы, однако там нет никакой инфраструктуры, и пока, к сожалению, эта тема не прописана в законе». По мнению Инны Гольфанд, должны обсуждаться принципы частно-государственного партнерства: к примеру, предприниматели организовывают хозяйства, а государство помогает проводить дороги, электричество и др.
Если закон окажется единственным документом, регламентирующим деятельность аквакультуры, вряд ли в ближайшее время стоит рассчитывать на приток инвестиций и взрывной рост отрасли. Правда, некоторую надежду вселяет то, что общие понятия нового закона должны подкрепиться целевыми отраслевыми программами и проектами. Так, сегодня Росрыболовство разрабатывает программу по развитию рыбохозяйственного комплекса до 2020 года. В ней будет подпрограмма по аквакультуре, которая предполагает более детальное рассмотрение существующих проблем — от воспроизводства мальков в водоемах до реализации товарной рыбопродукции конечным потребителям.
По замыслу Росрыболовства, в перспективе аквакультура будет развиваться через создание инновационных центров рыбохозяйственного профиля (этого предложения тоже нет в Законе об аквакультуре, но оно будет в подпрограмме). Пилотный проект предполагается запустить на базе Федерального государственного унитарного предприятия «Всероссийский научно-исследовательский институт пресноводного рыбного хозяйства» (ФГУП ВНИИПРХ). «У нас много отраслевых институтов, технологии которых уникальны и не имеют аналогов в мире, — говорит Игорь Кузьмин. — Важно сделать так, чтобы эти технологии вышли на промышленный уровень. Например, одна из них, разработанная ВНИИПРХ, — это получение однополого женского потомства осетровых рыб. Если определенным образом формировать маточное стадо, то при закладке икры в будущем из нее выйдут стопроцентные женские особи, которые потом также будут давать икру. Такие достижения науки сделают отрасль более доходной».
Карпы против семги
Аквакультура — сложный бизнес, и сегодня правительство лишь выбирает вектор, по которому в дальнейшем он будет развиваться. Как показывает мировая практика, как правило, аквакультура показывает хорошие результаты в двух моделях ведения бизнеса. Первая, норвежская, предполагает разведение наиболее ценных пород лососевых рыб — семги, форели. При таком варианте требуется внушительная господдержка предприятий отрасли — обеспечение хозяйств посадочным материалом, выращивание которого проводится и в государственных, и в частных питомниках, компенсация ветеринарного обслуживания, финансирование научных исследований. Как правило, речь идет о разведении высокодоходной рыбы не только для внутреннего рынка, но и на экспорт. Норвежцы экспортируют до 90% выращенной рыбы.
Вторая модель ведения бизнеса аквакультуры (существующая также при поддержке государства) — вьетнамская. В Юго-Восточной Азии разводят в основном дешевые виды рыбы типа пангасиуса, чтобы прежде всего накормить большое население региона. Вьетнамские рыбоводы, наоборот, используют в своих хозяйствах низкоквалифицированный рабочий труд, экономят на производственных издержках.
Конечно, учитывая неоднородность территории и разные климатические зоны, в России сложно будет придерживаться какой-то одной модели. Но в целом наша отрасль развивается по вьетнамской модели. Более половины всей выращиваемой отечественной рыбы приходится на карповые виды рыб (см. диаграмму), которые не имеют высокой добавленной стоимости. В основном карповых выращивают на Юге России, в хозяйствах старого типа, оставшихся с советских времен. Популярность разведения карпов обусловлена их неприхотливостью, они могут существовать практически в любых водоемах.
На выращивание форели и других лососевых сейчас приходится менее 20% от общего объема производства рыбы. Этим видам рыб требуется создавать специальные условия, а часть пород может разводиться лишь в уникальных природно-климатических условиях Карелии или Мурманской области (например, семга). При этом конкурировать с Норвегией мы вряд ли сможем. К примеру, такие российские компании, как «Русское море» или «Балтийский берег», имеющие площадки в Карелии и под Мурманском, в перспективе могут рассчитывать на совокупные ежегодные объемы в 70–80 тыс. тонн, тогда как норвежские коллеги уже выращивают 1 млн тонн.
Впрочем, у отечественных компаний есть большие преимущества перед иностранцами — в логистике. «Уже сегодня мы предлагаем дальним регионам России — на Урале, в Сибири, куда не доходит норвежская рыба, — уникальную для них продукцию отечественного производства — охлажденную рыбу, — говорит Инна Гольфанд. — Из Норвегии даже в Москву и Санкт-Петербург рыба с момента вылова до прилавка идет почти неделю, а мы можем ее доставить за два-три дня, правда, по ценам она будет сопоставима с норвежской».
Другой вектор развития, где у России есть потенциал, — это марикультура, подтип аквакультуры, специализирующийся на морепродуктах. Пока наши рыбоводы производят всего 5 тыс. тонн такой продукции (самые крупные объемы у компании «Нереида» — 600 тонн). В основном предприятия по марикультуре находятся в Приморском крае, где выращивают морского гребешка, трепанга, морскую капусту. Эта продукция уже сегодня пользуется огромным спросом у наших азиатских соседей.
